Сентябрь давно закончился, сходил на нет и октябрь, а вместе с тем приближался и День всех Святых – Хэллоуин. Увы, но в детдоме в этот день не проводилось никаких карнавалов, никто не пек и не расставлял тыквы. Но зато вечером, когда на Москву опускался сумрак, и она погружалась в вихрь неоновых ярких реклам, воспитатели включали телевизор, и Ася вместе с другими детьми смотрела какой-нибудь хэллоуинский фильм, вроде Фокус-Покуса или Ведьм. А ещё раньше, до детдома, она, бывало, включала телевизор и целый день смотрела его одна или с братом, ведь фильмы порой показывали весь день.

Сейчас, в Мерлине, у Насти был собственный телевизор, и она могла выбрать любую передачу, любой фильм, какой бы ни захотела посмотреть. Лет пять назад о подобном она могла лишь только мечтать, но вот парадокс: сейчас она не чувствовала прежнего восторга. Все передачи слились в кроваво-серую кашу. Звон лучевого экрана стал отвратен ей, а рябь телевизионных строк теперь лишь вызывала головную боль.

Телевизор стоял на небольшой тумбе напротив кровати – Ася когда-то сама поставила его туда. Справа от кровати, рядом со входом стоял платяной шкаф. Слева было окно, оно выходило на восточную сторону, поэтому утром в комнате было довольно светло, а днём тот же свет, но мучительно-яркий, не беспокоил Асю. Вечером комната погружалась в уютный сумрак, и в этом сумраке комната казалась огромной.

Отдельный санузел был далеко не в каждой комнате и даже не на каждом этаже общежития одного факультета. Но с этим Асе повезло, её корпус был достаточно новый, и потому у неё были и душ, и ванна, и туалет. Для Аси это было очень кстати – особенно сейчас, потому что сейчас она сидела под душем и грелась. Островная погода уже не была такой ласковой, как московский золотой сентябрь, да и после упражнений на кельтской арфе спина с непривычки немного стонала. Ещё немного дрожали пальцы, ведь ранее девочке не приходилось играть на музыкальных инструментах. Ася сделала душ погорячее и довольно застонала. Шум воды успокаивал, а тёплые тонкие струи стекали по спине и ногам так легко, что даже вылезать не хотелось.

Вскоре Ася выключила воду и откинула волосы назад. Времени хватало, чтобы высушить их без фена. Она не любила сушить волосы феном, так как из-за него они становились сухими и ломкими. Она отжала волосы, замотала их в полотенце, надела халат и подпоясалась.

По собственным ощущениям она сидела в ванной добрых минут тридцать, но никаких часов, чтобы проверить это, не было. Да и не нужны они были, ведь Ася никуда не торопилась. Она могла ухаживать за собой столько, сколько пожелает. Тем более, что в честь Хэллоуина все занятия на сегодня отменили, благодаря чему, ей не пришлось выслушивать рассказы о великих маньяках, вроде Теда Банди или Эда Гейна. Конечно, они были безумно увлекательны, хоть и пугали до ужаса. Правда, когда ты изо дня в день слушаешь о том, как кто-то освежевал, отравил или ещё что похуже, тебе как будто становится всё равно, как будто в тебе что-то умирает. И вот тогда тебя начинает пугать не сам рассказ, а это самое «всё равно».

Несмотря на эти тяжёлые тревожные мысли, ждать вечера было радостно и немного волнительно, потому что этим вечером в школе будет карнавал в честь Хэллоуина. Каждый должен был прийти, одевшись в какого-нибудь персонажа. Настя, решила, что будет Лидией из фильма Битлджус, потому что во-первых: она была красивой, а во-вторых: для образа не нужен был макияж, только подходящая причёска. Учителя даже несколько удивились, когда узнали о её выборе, и она догадывалась почему. Они наверняка ожидали, что она захочет быть Золушкой или Русалочкой. Или Наташей.

Сложнее всего в подготовке к балу оказалось платье. Оно было точь-в-точь, как в фильме: длинным, пышным и ярко-красным; с фатой, лёгкой как паутина, и рюшами вокруг лифа. Ася ещё не носила таких пышных платьев, да и не сказать, что вообще носила прежде хоть какие-нибудь платья. Чаще это были юбки или блузки, купленные на рынке или в магазине секонд-хенд, либо она просто донашивала одежду за братом. К счастью, хоть и не сразу, она вспомнила, что такое платье проще будет надеть через верх. Зачесать волосы, напротив, было довольно просто. А круги под глазами, которые появились из-за ночных кошмаров, оказались естественным и самым лучшим готическим макияжем, который она изначально и не планировала наносить.

Когда всё было готово, она, наконец, вышла из комнаты, спустилась по винтовой лестнице вниз, до первого этажа, и перейдя галерею, оказалась в центральном корпусе. Теперь она шла к Большому залу вдоль длинных коридоров, украшенных синими гирляндами. При ходьбе Ася чувствовала, как мягкий шифон нежно трётся о бёдра. В этот момент она как никогда прежде осознавала, что из девочки постепенно становится девушкой.

Но в то же время, она всё отчётливей понимала, что добрый и весёлый праздник Хэллоуин в Мерлине отмечают не совсем так, как она представляла прежде. По пути тут и там возникали манекены людей с головой какого-либо животного, чаще зайца или оленя. Вместо длинных скамеек теперь были статуи-сидения в виде обнажённых женщин, стоящих на четвереньках. А дойдя до входа в Большой зал, Ася увидела, что прямо над дверями было подвешено нечто, напоминающее тело в мешке для трупов.

Верить в то, что это действительно был мертвец, совсем не хотелось, поэтому она принялась осматривать других учеников, в надежде обнаружить среди них кого-то знакомого. Так она заметила, что многие девушки-старшеклассницы из центрального корпуса одеты настолько легко, что казались полностью обнаженными. Юноши, напротив, были непременно одеты во фраки. В остальном, толпа была настолько пёстрой, что если бы Ася принялась искать в ней себя, то не разглядела бы ни за что.

Наконец, ворота открылись, и ученики вошли в Большой зал, освобождённый от длинных обеденных столов, и озарённый багровыми сполохами. Декорации внутри оказались ничуть не лучше, чем снаружи. Под стать празднику, колонны большого зала сейчас напоминали деревья, кроны которых расходились по потолку кривыми ветками. Из стволов выступали человеческие лица, которые, застыв в немом крике, сильнее всего желали вырваться из древесного плена. Под светом розовых и красных гирлянд они казались совсем живыми, отчего к горлу Насти подступил ком.

Наконец, собравшимся велели расступиться, и в центр круга вышел сам проректор Тампльдор, который объявил, что в честь праздника специально приглашённые гости из Берлинской балетной школы исполнят особый танец, чтобы разогреть публику. Ася почти ничего не знала о балетах, но заранее предположила, что он будет красивым. Как выяснилось, зря.

Этот балет не был естественным, он меньше всего напоминал любой человеческий танец и больше напоминал пляски насекомого или буйство одержимого. Девушки, даже не одетые, а будто обмотанные верёвками ритмично извивались под звуки клавесина и флейты. Асе хотелось отвести взгляд, но в то же время она не могла оторваться от него. Партия клавишных становилась всё сложней, её ритм словно рассыпался, в то время как флейта не менялась. Но вдруг какофония кончилась, а вместе с ней и танец. Гости поклонились, покинули круг и исчезли, смешавшись с толпой студентов – будто в воздухе растаяли.

Тишина длилась недолго, и спустя мгновение грянул вальс Штрауса «Сказки Венского леса». Студенты сбились в пары, и начался обыкновенный, насколько это возможно, праздничный бал. Теперь Асе оставалось лишь ждать, когда кто-то пригласит её саму. Сперва она думала, что ждать не придётся долго, но увы: юноши, едва завидев её проходили мимо. Они предпочитали других – кого-то вроде той девушки лет семнадцати в платье с вертикальным разрезом. Так прошёл первый танец, за ним второй, третий. Никто не обратил внимания на Асю, словно она в своём красном платье попросту растворилась на фоне такого же красного зала. Ася уже начала скучать, но тут церемониймейстер объявил белый танец.

По правилам, на этот танец девушки приглашают юношей. Вот он, её шанс! Ася осмотрелась – опять неудача, неужели? Все уже нашли себе пару, и только Ася опять осталась без никого? Девочка уже отчаялась. Она полностью прошла по залу уже раза два, но на танец с ней так никто и не согласился. Может, всё дело в её правильном английском, и ей следует использовать более простой язык и акцент? Вполне возможно, но проверить это сейчас уже не получится. По всей видимости, теперь ей придётся встать рядом с той одинокой смущённой бедняжкой, которая как будто и не ищет себе никого.

– Привет. Тоже никого не нашла? Hi sis. Didn't find pair too? – спросила Ася подругу по несчастью.

– Ася? – ответила девушка по-русски удивительно знакомым голосом.

– Толя?

«Девушка» кивнула.

– Потанцуем?

– Давай.

Ася положила руку на плечо, а её саму обхватили за талию. Заиграл медленный трип-хоп.

– Как ты тут? Мальчики не слишком замотали?

– Слишком. Ты бы знала, скольких я отшил и какую чушь я им только не нёс. А у тебя как?

Ася потупила взор.

– Никак. Только тебя еле-еле нашла, а так никто не хотел приглашать.

– Странно, ты же такая красивая. Если бы знал, где ты есть, сам бы тебя пригласил… если бы только ещё не боялся.

– Боялся? Почему?

– Когда рядом девушка, я ужасно волнуюсь. Я не хотел стоять в стороне весь бал, и потому попросил для праздника дать мне что-то, что придаст уверенности. Я хотел костюм вампира. А меня нарядили в платье.

– Кто же тебя так вырядил?

– Фрау Нельке. Она сказала, что найдёт наряд, который поможет стать раскованней, и принесёт его ближе к вечеру.

– И принесла платье.

– Да.

Ася прижалась сильнее… и поняла, что расслабилась. Она прямо почувствовала, как прежняя скованность исчезла и двигаться стало легче. Теперь она чувствовала музыку, и ни за что не смогла бы сбиться с такта.

– А может, и хорошо, что всё так. Я бы точно не смогла тебя пригласить, будь ты вампиром – не успела бы, – Ася положила голову на плечо. – Я очень боялась, что никого не найду себе. Но сейчас я танцую с тобой, и всё хорошо.

Ася понимала, что несколько раз грубо нарушила этикет, но так ли это важно сейчас? Ведь это не обычный бал, а значит, что и этикетом можно пренебречь. Самое главное, что она не одна, и сейчас танцует в паре. Что ещё нужно для настоящего праздника.

Наконец, круг закончился. Ася уже готовилась уйти, но Толя внезапно произнёс:

– Давай на следующий танец я тебя приглашу. Ты согласна?

– Да, – прошептала Настя.

И вальс снова унёс их в своём вихре.